Как убивали Советский Союз. 1-я часть
Галина Сапожникова представляет свой авторский цикл программ
Сапожникова:
- Чем мне запомнился августовский путч? Запахом яблок и звоном колоколов, поскольку это был Яблочный спас. А еще тем, что я тогда жила в Таллине, и это были самые первые дни восстановленной прибалтийской независимости. Так и хочется сказать: дни, наполненные радостью. Но это будет неправдой. Были несколько моментов, которые мешали разделить эту радость с представителями титульных наций. Эта тревога жила в нас, русских, в Прибалтике с января 91-го, когда случились трагические события в Вильнюсе, которые называли генеральной репетицией августовского путча. Остановите убийства, - слабым голосом повторяла Витаутас Ландсбергис, и руки его тряслись. Все уже случилось. Телевизоры показали танки и трупы, мир ахнул, узнав об очередной советской агрессии. Слушать его слова было стыдно. Тогда вообще было неуютно находиться на советской стороне. Подготовленный разоблачениями в «Огоньке» и обученный вечно каяться, русский человек автоматически начинал чувствовать себя виноватым за любую смерть на планете. Спустя четверть века стало понятно, что к этой мысли его подводили целенаправленно. Но тогда мы, московские журналисты, почти плакали, искренне сочувствуя литовцам. Кто был убийцей, а кто жертвой, в 91-м году было понятно без слов.
Советский Союз дышал на ладан. Михаил Горбачев, казалось, сделал одну из последних попыток его «сохранить» - дал приказ псковским десантникам и спецназу КГБ «Альфа» в ночь на 13-е января 91-го года захватить литовские телекоммуникации, прекратив тем самым вещание свободолюбивых голосов. Узнав про 14 погибших, последний президент СССР от всех своих приказов отрекся, сказав знаменитую фразу: «Я «Альфу» в Литву не посылал». И «Альфа», не знавшая до этого за всю свою историю ни одного прокола, возвращалась в Москву незнамо кем.
А в это время Борис Ельцин срочно выехал в Таллин, чтобы, открестившись от СССР, подписать договоры от имени независимой от СССР России. Но главным образом для того, чтобы продемонстрировать, что он – не Горбачев, что он впереди всех этих носителей советского менталитета работников заводов союзного подчинения, которые требовали себе каких-то гарантий и прав и отчего-то не пели с умильными улыбками в общем прибалтийском хоре.
Подписав все, о чем его просили и встретившись ровно на 3 минуты с русскоязычными депутатами, будущий Президент России бежал. Ну а как еще назвать спектакль с его тайным вывозом на машине в Петербург в обход аэропорта, в котором его ждали его же соотечественники? Расчет был правильным. Спустя 7 месяцев стоящему на танке Ельцину аплодировал весь мир.
20 с лишним лет об этой истории в России никто не вспоминал, пока летом 2010 года в венском аэропорту по требованию Литвы не был задержан экс-командир «Альфы» Михаил Головатов. В ордере на его арест было сказано: «Подозревается в том, что, будучи членом КПСС, умышленно осуществляя политику другого государства (СССР), намеревался незаконно изменить конституционный строй Литвы». Не увидеть нестыковок было невозможно. В январе 91-го Литва официально была частью Советского Союза, а закон, в нарушении которого нарушали Головатова, приняли задним числом, через 12 лет после того, что случилось. Но преступление не имеет срока давности, решили в литовской прокуратуре, переквалифицировав его в преступление против человечности. И Литва начала отлов бывших по всему свету. Поймать удалось только танкиста Юрия Меля, который теперь в суде отдувается за всех. Что с того, что Генпрокурор СССР Николай Трубин еще в мае 91-го года написал в информационной записке Верховному Совету, что никаких подтверждений того, что 13 гражданских лиц погибли от рук советских военнослужащих, литовская сторона не предоставила. Что по крайней мере 6 потерпевших были убиты сверху и в спину, минимум двое задавлены автомобилями, а вовсе не танками, еще у одного человека был инфаркт миокарда и в одном случае 7 выстрелов были произведены уже в мертвое тело. Расследование не продолжили, потому что развалилась страна.
Панкин:
- Галя, мы только что прослушали твое введение. Как все уже догадались, мы будем говорить про события 25-летней давности, про то, что сейчас называют репетицией августовского путча. Я держу в руках твою книгу «Кто кого предал. Как убивали СССР, и что стало с теми, кто пытался его спасти». Твоя книга как раз о том, как в Прибалтике спровоцировали переворот и выход из СССР.
Сапожникова:
- И да, и нет. Сама мысль верна: главным толчком для развала Советского Союза, который формально произошел в декабре 91-го, когда были подписаны Беловежские соглашения, стал путч. Но начался этот развал гораздо раньше, и с событий в Прибалтике. Я бы предостерегла вас от мысли, что именно прибалтийские республики развалили СССР, как они любят это повторять - чтобы они не раздулись от собственной важности, .
Дело в том, что за их спинами стояли очень мощные кукловоды, они были не самостоятельны в своих сценариях и в спектаклях.
Панкин:
- Книга начинается с событий, которые происходили в центре литовской столицы, в Вильнюсе.
Сапожникова:
- Это был январь 91-го года, и, к большому сожалению, тогда мы в этих событиях до конца не разобрались. Потому что страна распалась, уголовные дела исчезли. И очень зря, что мы в этом не разобрались и потом к этой теме не возвращались. Не возвращались по каким причинам? «Демократам» все было предельно ясно, им разбираться в этом было неинтересно. Потом все, вероятно, думали, что это - дела давно забытых дней, да, не всё было чисто, слишком много нестыковок, но дружеские отношения России с Литвой важнее. И зря: российское великодушие, которое очень часто демонстрируется по отношению к соседям, на самом деле воспринимается как слабость. И этой слабостью-великодушием воспользовались таким образом, что Литва все эти годы тихой сапой перекраивала законодательство, добывала имена молоденьких лейтенантов - потенциальных участников тех январских событий типа Юрия Меля, который уже 2 с лишним года сидит в литовской тюрьме и является едва ли не единственным живым участником процесс. Всех остальных судят заочно.
Литва собирала в копилочку все эти факты, фамилии людей, для того чтобы попытаться организовать судебный процесс под названием «Нюрнберг-2». Он начался 27 января 2016-го года и конечной целью его будет приговор коммунизму, который сделают большим злом, чем нацизм, плавная подводка к тому, что Советский Союз - это мировое зло, несравнимое с историей всех других мировых зол.
Панкин:
- Мы говорим про события в Вильнюсе, которые и послужили началом развала Советского Союза. В те годы, 25 лет назад, действительно русофобские настроения были в Прибалтике?
Сапожникова:
- Тогда не было русофобии, тогда была советофобия. И постоянно подчеркивалось, что русский человек – это нормальный, интеллигентный человек, а советский – это быдло, с которым и надо бороться. Но получилось точно по прогнозу философа Алексндра Зиновьева: целились в коммунизм, а попали в Россию.
Мы даже не сопротивлялись. Мы сжевали абсолютно все упреки про ГУЛАГ, про Катынь, про количество погибших во время Второй мировой войны. К рубежу 90 годов ситуация была такова, что была полностью дискредитирована армия, спецслужбы, милиция, то есть все силовые структуры. Россию называли страной дураков, причем называли мы сами, сидя на наших кухнях. Совершенно нормальными считались разговоры о том, что если бы мы в 1945-м сдались немцам, то как бы хорошо сейчас жили... В открытую обсуждалось: зачем России быть такой огромной, как было бы здорово, если бы у нас была какая-нибудь Московия, Сибирия, много разных республичек, мы были бы маленькими русскими Франциями, Австриями и Лихтенштейнами, и все бы у нас было хорошо. Слова людей постарше, которые представляли партию коммунистов или абсолютно униженную, разоренную и обнищавшую армию: «Безумцы, что вы делаете, вы же рушите свою страну!» - были синонимом косности человека, который не способен оценить передовые идеи.
Панкин:
- С чего вдруг в центре Вильнюса начали скапливаться люди? Почему они потянулись к телебашне? Мне интересен сам щелчок, с чего вдруг?
Сапожникова:
- Тогда люди довольно много митинговали. Собирались на огромные митинги, ехали со всей страны. Это было время невероятной национальной романтики, возрождения, когда поэты написали лучшие стихи, композиторы сочиняли музыку, люди, обмотавшись еще неофициальными триколорами, ленточками, держались за руки и мечтали о красивом новом государстве, где будет все чисто и честно. Я с большой иронией теперь об этом вспоминаю, потому что мне их жаль, этих людей, которые в результате оказались обманутыми. В России все-таки такого сумасшествия не было, российский человек был более скептичен.
Панкин:
- Ты имеешь в виду людей, которые жили на территории РСФСР?
Сапожникова:
- Да. А там люди собирались, митинговали по любому поводу. Если в один день в Таллине, Вильнюсе или Риге собираются огромные площади националистов, тех, кто хочет независимости, то на следующий такая же площадь наполняется людьми, которые этого не хотели и работали на русскоязычных предприятиях. А в Вильнюсе литовцев вообще было меньшинство, до 1991-го года это был город русских и поляков. Собирались люди с красными флагами, которые говорили: не хотим развала страны, фашизм не пройдет! Лозунги были привычными и старыми, а потому непопулярными.
В начале январе 91-го года было вот еще что: произошло очень резкое повышение цен, в несколько раз. И люди выходили на митинги целыми заводами. Бастовали целые предприятия, авиалинии, железная дорога. Пока не выпустили закон, запрещающий этот забастовочный беспредел, это все было нормой. Просыпаешься, а тебе объявляют: сегодня бастуют те, сегодня бастуют эти.
Панкин:
- Кстати, это очень по-европейски, в случае чего – сразу бастовать.
Сапожникова:
- Тогда произошло резкое повышение цен, народ собрался на митинг. В Москве готовилась глупость, которой в Литве умело воспользовались - я имею в виду план по перекрытию телекоммуникаций. Телецентр Вильнюса и телебашня были полностью захвачены представителями «Саюдиса», передачи у них были оскорбительные, русофобские, советофобские. Дальше произошла та глупость, о которой я говорю. Почему нельзя было приехать в Каунас, отрезать один проводочек, прекратить это все безобразие на уровне инженерной мысли? Но нет, почему-то в Москве был разработан целый план, в Вильнюс вылетела группа «Альфа» (а она не могла не вылететь, она выполняла приказ), была поднята дивизия, введены псковские десантники. Задачу-то они выполнили, захватили и телецентр, и телебашню. Но... После чего литовские журналисты спокойно переехали в Каунас, на другой телеузел, и продолжили работать в том же ритме. Всего несколько часов эти их передачи не выходили в эфир.
Это была глупость, но, кроме глупости, была еще подлость. В том, что абсолютно о каждом шаге, запланированном в Москве, моментально узнавали в Вильнюсе. Лидер «Саюдиса» Витаутас Ландсбергис и близкие к нему фигуры тот план, который был разработан в Москве, знали в деталях. И они совершенно точно знали о том, что солдаты будут вооружены холостыми патронами, и что им будет запрещено стрелять в толпу. Это правда, оружие было только у офицеров, у солдат его не было.
Откуда? Много существует версий. Говорит, что у литовцев ы Кремле были свои люди. Кивают на Яковлева, но у меня доказательств этого нет, человека уже нет в живых, оскорблять его задним числом не стоит, но имя Александра Яковлева я слышала несколько раз. И получилась какая картина? Литва узнала, что планируется некая операция устрашения, целью которой не стоит физическое уничтожение людей. После этого начинаются призывы по телевидению прийти и защитить идеалы Литвы, независимость, телебашню. Это повторяется многократно по радио, по телевидению. Народ начинает туда приезжать. Наняты автобусы, людей с окраин Литвы привозят организованными группами. Толпа собирается около Верховного Совета, телецентра и телебашни, толпа растет, плюс влияние алкоголя…
Панкин:
- Который подливали, судя по всему.
Сапожникова:
- Конечно. И в результате, когда начались реальные выстрелы, люди были абсолютно обескуражены. Потому что даже Аудрюс Буткявичюс говорил: они не будут стрелять по толпе. Это говорилось в открытую, в эфир. То есть литовцы шли, будучи уверены, что они защитят независимость. И тут откуда-то сверху, с крыш раздались выстрелы. А дальше, чтобы не бродить далеко в истории, просто нужно вспомнить события на майдане в феврале 2014 года, всего 2,5 года назад. Абсолютно в деталях тот же самый сценарий, когда некая третья сила начинает стрелять по толпе, и в результате и толпа, и «Альфа», и советская армия абсолютно обескуражены и не понимают, что происходит.
Панкин:
- Все это описано в твоей книге «Кто кого предал. Как убивали Советский Союз, и что стало с теми, кто пытался его спасти». Начинается книга у тебя как раз с интервью Михаила Головатова. В то время это заместитель командира группы «Альфа». Кто ему отдал приказ конкретно?
Сапожникова:
- Со всеми, с кем я беседовала (это несколько десятков лиц), я всем задавала вопрос про Горбачева. И даже по моей просьбе Горбачеву был задан этот вопрос. Внятного 100-процентного ответа я ни от кого так и не получила. То есть ответы были косвенные. Допустим, Головатов говорил: «Я же был в штабе и слышал, что всю ночь общались с Горбачевым, я не сошел с ума, прошло 25 лет, а не 50, у меня хорошая память». Понятно, что отряд спецназа КГБ «Альфа» подчинялся председателю КГБ Крючкову, но представить, что Крючков совершил некие действия в обход Горбачева, это было нереально.
Язов, человек потрясающе интеллигентный, ему уже за 90, он ныне живущий последний маршал Советского Союза и последний министр обороны. У меня ощущение, что он связан некими договорными обязательствами. Несколько раз я со всех сторон к нему подходила и задавала этот вопрос. Он говорил, что да, с Горбачевым общался и что Горбачев всё знал. Но заставить его произнести фразу «Горбачев мне позвонил в 2 часа ночи и сказал: делай то-то и то-то» я не смогла. У меня о ощущение, что человек дал обет промолчать. И в одном из интервью, которые я брала, это интервью с писателем Владиславом Шведом (он бывший деятель Компартии Литвы), приводится такой факт. Весной этого года, когда книга уже была готова, он поздравлял с 90-летием знаменитого дипломата Валентина Фалина, который в начале 90-х был членом ЦК КПСС. И вот что рассказал Шведу Фалин: что днем 12 января 1991-го года Фалин был в приемной Горбачева и случайно услышал через приоткрытую дверь в кабинет, как Михаил Сергеевич разговаривал по телефону с маршалом СССР Дмитрием Язовым: «Не применять боевых патронов, - четко приказывал Президент СССР министру обороны, - только в том случае, если будет опасность для жизни солдат». Что это, как не очередное доказательство того, что события в Вильнюсе начались именно с подачи Горбачева? Он прекрасно про ту операцию знал. Но наутро, когда уже стало известно про погибших гражданских лиц и офицера КГБ 20-летнего Виктора Шатских, Горбачев сказал знаменитую фразу: «Я «Альфу» туда не посылал». Можно подумать, что «Альфа» сама села в самолет, надела свои каски и бронежилеты и полетела давить мирный литовский народ втайне от Горбачева. Этого, конечно, быть не могло.
Панкин:
- Мы говорим о событиях до и после августовского путча 91-го года. Если быть точнее, то о событиях в Вильнюсе. Считается, что эти события – это некая репетиция. Мы подошли к тому, зачем туда послали военных. Если послали военных, то подразумевает тот факт, что кто-то погибнет. Это же люди с оружием! А надо было посылать дипломатов.
Сапожникова:
- Каких дипломатов? Литва была официально советской республикой. Они там что-то себе объявили 11 марта 90-го года, провозгласили некую независимость. Она не была общепризнанной, эта независимость, потому что официально независимость Литвы наступила 6 сентября 91-го года, после путча.
Мало того, что Литва была официально частью Советского Союза, она существовала полностью на советский бюджет. То есть, эти все заклинания о том, какие мы независимые и как у нас теперь все хорошо, не стоили ровным счетом ничего: вы тогда с руки-то не кормитесь, откажитесь целиком от финансирования, от газа, нефти, электричества. Но нет, ничего этого не было. Они хотели быть независимыми, топтаться ножками на всем советском и русском, но при этом все получать и иметь, как раньше.
Во-вторых, о никаких дипломатах там и речи быть не могло. Плюс ко всему настолько была дискредитирована Москва как образ, как некий имперский центр, что разговора с не получилось бы. Никакой представитель из Москвы не мог бы решить эти вопросы. Туда приезжал Горбачев году в 90-м, насколько я помню. Приезжал Яковлев. Именно с подачи Яковлева началось создание народных фронтов во всех трех прибалтийских республиках. Это была не дипломатия. Но как законопослушные люди, представители Прибалтики все-таки людей из Москвы привечали, кормили, угощали и подчинялись их приказам.
Теперь почему туда понадобился некий отряд извне? Дело в том, что Литва в тот момент находилась в ситуации абсолютного раскола. Раскололась милиция, был расколот ОМОН, и даже Комитет государственной безопасности - и тот был расколот на две части. С одной стороны были литовцы, с другой стороны – русские и поляки. Это, кстати, единственное место в мире, где русские и поляки являются союзниками. Но главная ошибка, которая тогда была сделана, это то - что мы при этом делении автоматически всех литовцев записали в другой фронт. Было чисто внешнее ощущение, что абсолютно все литовцы хотят независимости, как один, а сопротивляются только отсталые русские и злобные поляки, которые не могут простить утрату территорий. Как известно, Вильнюс был получен Литвой после войны, а вообще-то дарован был РСФСР, с подачи товарища Сталина, не любимого ими, и таким образом оказался столицей нынешнего русофобского государства.
Это ошибка, которая была сделана. Среди литовцев у нас была масса союзников. В процессе работы над этой книгой я с горечью обнаружила, что мы не представляем себе процент убежденных коммунистов, абсолютных интернационалистов и людей, которые понимали, что свою жизнь они смогли выстроить только в условиях Советского Союза. Что если бы не Советский Союз, они бы оставались батраками, и никогда бы крестьянский сын не смог стать профессором, получить высшее образование и ту жизнь, которую он имел. Литва, кстати, при СССР очень хорошо жила. Литва была одной из самых богатых республик. Там было все, пусть всё и советского производства. У нас же на Урале не было абсолютно ничего. Нельзя представлять, что советский человек везде жил одинаково плохо. Люди жили хорошо, но, конечно, я не говорю о 89-90-м годах, когда началась дикая инфляция. Там уже всем было не до жиру. Я в это время жила во вполне себе хорошей социалистической Эстонии и тоже не могу сказать, что мы жировали. Голод 90-х коснулся всех.
Тем не менее, большое количество образованных людей, чистых литовцев все прекрасно понимали, они помнили буржуазный строй, при котором жили их родители или при котором они родились. Они сравнивали то время со временем существования Советского Союза, и сравнение было в пользу Советского Союза.
Этот фактор абсолютно не был учтен в построении тогдашней идеологической политики Москвы.
Панкин:
- Можно ли считать в итоге поездку группы «Альфа» в Вильнюс удачной или неудачной?
Сапожникова:
- Так вопрос вообще нельзя ставить. Это дикая трагедия для группы «Альфа». Дело даже не в том, что они потеряли одного своего человека, который всего полгода прослужил (Виктор Шатских), который был убит выстрелом в спину.. На самом деле ему просто не повезло. Он был в бронежилете, и в тот момент, когда он забегал в здание телерадиокомитета и нагнулся, запрыгивая в окно, пластины разошлись, и пуля мастерски прошла между этих пластин. Пуля калибром 5,45. То есть, он был убит из того же оружия, что было на вооружении как у «альфовцев», так и у милиции. Но он шел последним в цепи, то есть своими он быть убит не мог. И очень долго, кстати, эта мысль в Литве транслировалась, что свои-де убили своего. Это абсолютная неправда, в «Альфе» было проведено специальное расследование.
Плюс ко всему они выяснили наутро, что их туда никто не посылал... И еще долго не могли найти тело этого лейтенанта. И когда Головатов сказал, что он без Шатских из Вильнюса не улетит, они вместе с последним прокурором Литовской ССР Пятраускасом объезжали все городские морги, пока в конце концов это тело не нашли. И когда они прилетели в Москву (это рассказывал Головатов) с грузом 200 - обычно, если прилетает погибший, как минимум обеспечена торжественная встреча, с флагом - то здесь на летном поле стояли только два человека. Был командир «Альфы» (Головатов был в ту пору заместителем командира «Альфы», а командиром был Виктор Карпухин) и отец этого погибшего лейтенанта Шатских. Их никто не встречал. Головатов мне в интервью рассказывал, что ему даже было весьма недвусмысленно сказано: просьба не устраивать пышных похорон и максимально снизить количество людей. Он довольно жестко ответили, что это не свадьба, а похороны, и придет тот, кто захочет. Это небывалый позор в истории «Альфы», и «Альфа», конечно, была подавлена страшно.
Панкин:
- Не хотели афишировать?
Сапожникова:
- Как не афишировать? Это же было абсолютно известно.
Панкин:
- А почему тогда запретили людям приходить? Откуда приказ пошел и почему?
Сапожникова:
- Потому что из «Альфы» пытались сделать виноватых в том, что они будто бы самостоятельно прыгнули в самолет, без приказа Горбачева, прилетели и сами своего подстрелили, потому никакой почести и славы им быть не должно. А то, что погиб советский лейтенант - это первое, что объявлялось. Я в тот момент была собственным корреспондентом «Комсомольской правды» в Таллине, куда приехал Ельцин, чтобы обойти Горбачева на поворотах и заработать политический капитал. И он именно тогда подписал те протоколы, на основании которых все эти 25 лет русские в Эстонии и Латвии и мучаются, потому что Ельцин сдал абсолютно всех, никого не захотев слушать, не пожелав встретиться со своими соотечественниками. Когда ему говорили: что вы делаете, вопрос с языком не решен, ни с имуществом, ни с гарантиями прав, - он сказал, что прибалты - это цивилизованные люди, и что мы договоримся...
Я очень хорошо помню этот день, когда объявили о событиях в Вильнюсе. Татьяна Миткова отказывается читать официальные новости ТАСС, которые, как теперь выясняется, оказались правдой. Можете себе представить степень недоверия ни одной государственной структуре, что диктору центрального телевидения приходит ТАССовка о событиях в Вильнюсе, а она ее откладывает в сторону и говорит: я не буду читать, потому что не верю. Ей потом за это вручили какой-то литовский орден, но она от него отказалась несколько лет назад, и очень правильно сделала. Потому что неприлично иметь такой орден нормальному человеку.
И вдруг в пресс-центр, в котором я находилась, приходит «радостная» весть. Мне стыдно об этом рассказывать. Я написала об этом в книге, я свой позор уже смыла. Вдруг говорят: погиб советский лейтенант Виктор Шатских. И пресс-центр начинает ликовать. Вдумайтесь, как можно ликовать из-за смерти молодого человека? Я до сих пор себя корю, что не выбежала перед всеми, не закричала, что все идиоты – эстонцы, финны и кто там еще присутствовал. Я не то что испугалась, я просто растерялась. Плюс ко всему оставаться на стороне этого разваливающегося косного Советского Союза – было и небезопасно, и неприлично. В общем, я промолчала, хотя фотографию этого лейтенанта помню до сих пор. И много лет этот грех мне не давал спокойно жить. И пока судьба меня не свела снова с этой историей, и я не познакомилась с мамой этого лейтенанта, не взяла у нее интервью (оно тоже есть в книге) и не съездила на могилу Виктора Шатских, не положила цветы, я относила этот эпизод к своему личному профессиональному кладбищу.
Панкин:
- Галя, что ты думаешь по поводу того, кто все-таки виновник в большей степени – Горбачев или Ельцин?
Сапожникова:
- Мое мнение будет отличаться от признанного. Потому что считается, что в развале Советского Союза однозначно виноват Горбачев – из-за наивности, из-за своей непоследовательности, из-за слабости, из-за того, что не смог просчитать ситуацию и увидеть козни, которые плелись против страны. Он в принципе сам это признаёт, и его окружение. Мне запомнился один эпизод. В одной из передач проскочило: Горбачев бодается с Верховным Советом, ему что-то кричат депутаты-коммунисты, апологеты советской власти, от которой все хотели избавиться. Стремление к новости естественно, для человека было ужасно интересно заглянуть, что там будет вдалеке. Во всяком случае, в наложении на менталитет молодого человека, которым я тогда являлась, все это воспринималось именно так. Мы не то что хотели развала страны, нам было интересно, что будет, если этот плащ скинуть.
Итак, депутаты кричат Горбачеву: что вы делаете, литовцы вас обманут, они националисты, фашисты, они обязательно отделятся. А Горбачев и говорит: «У них совести не хватит»... Вы только вдумайтесь в эти слова! У меня этот эпизод каждый раз вызывает гомерический хохот. Как можно было, пытаясь удержать вожжи страны, которая разваливается, гниет, от которого куски отваливаются на ходу - мыслить категориями «совесть и порядочность»?
Я начала с того, что большинство жителей страны винят во всем Горбачева, но я сейчас скажу от имени русских в Прибалтике (при том, что я живу в России много лет, я все равно мыслю, как человек, который жил там в самые тяжелые годы, потому для меня судьба русских в Прибалтике – самая большая профессиональная боль, которая останется со мной на всю жизнь, видимо). Дело в том, что в Прибалтике объектом ненависти является не столько Горбачев (Горбачев – это объект презрения, но не ненависти), а Ельцин. Во-первых, из-за эпизода, про который я уже рассказывала. Я же помню тот безбензиновый голодный январь 91-го года, когда рабочие завода «Двигатель» стояли толпой в пикете около аэропорта, ожидая его, уже тогда Президента РСФСР, а он к ним не вышел на встречу.
На моих глазах русскоязычные депутаты кричали: поговорите с нами. В конце концов, у него вырвали три минуты. Как они мне потом рассказывали, он задал им какой-то один вопрос, они начали было отвечать, он их прервал и все оставшееся время говорил о том, что все будет хорошо... Этой своей подписью на документах он и обрек русских в Прибалтике (речь идет не только об Эстонии, но и о Латвии с Литвой) на их четвертьвековое безгражданство, на унизительные очереди в департамент гражданства и эмиграции, на экзамены по языку и т.д.
Ну и плюс ко всему мы имели потом следующие 10 лет в Прибалтике, когда приезжал министр иностранных дел Козырев. Ветераны ему свистят, топают ногами. Они оказались в самом униженном положении. Они не имели ни материальной поддержки из России, ни в Эстонии, потому что они считались оккупантами. Нищие, голодные, максимально униженные морально. Те ушаты грязи, которые вываливались на них в газетах и на радио, даже несравнимы с нынешними. , Сейчас-то мы уже закаленные. А тогда были все-таки гораздо более мягкотелыми и наивными, у нас не было панциря, которая образовался сейчас.
Приезжал этот самый Козырев, кланялся, улыбался, ему свистели, он опять кланялся. Омерзительное совершенно зрелище. Потом Прибалтика стала всероссийской отмывочной, существовали какие-то договоренности поверх голов, приезжали олигархи, нефтью торговали. А внизу был народ, который не получил абсолютно ничего. И все это с попустительства Ельцина. То есть для нас синонимом предательства является все-таки Ельцин. А Горбачев – просто слабый человек, который недовычислил то, что могло бы быть.
Панкин:
- Небольшое отступление. Что касается Козырева. Насколько я знаю, в Америке его даже называли «министр да» или «мистер да», или что-то в этом роде. По аналогии с предыдущим министром, которого называли «мистер нет».
Сапожникова:
- Было такое. Имеется ввиду Андрей Громыко.
Панкин:
- И сейчас Козырева считают предателем. Сейчас он живет где-то за рубежом.
Сапожникова:
- В Америке. Где же ему еще жить?
Панкин:
- Он живет в Америке и помышляет о том, как бы свергнуть нынешнее правительство России. Идем дальше. Спустя 25 лет, как ты считаешь, можно ли было все-таки Литву и всю Прибалтику сохранить в составе СССР?
Сапожникова:
- Можно. Мы проиграли не столько экономически (хотя экономика была в раздрае). Я не знаю, чем занималась наша разведка, сохранением каких таких секретов, но то, что нас «сделали» идеологически, это совершенно однозначно. Я считаю, Литва стала первой площадкой для использования технологии цветной революции на пространстве СССР. Дело в том, что мы были к этому абсолютно не готовы. Даже сейчас мы подвергаемся атакам, которым не всегда талантливо противостоим. А тогда у нас просто вообще не было никакого щита против «мягкой силы». Советский Союз был разрушен не столько экономически, сколько морально. Быть гражданином страны, которая ассоциируется у всего мира только с гадостью, совершенно не хотелось. Поэтому и было столько предательств, люди с легкостью сдавали страну, потому что стыдились иметь к ней отношение. Цитирую тогдашних либералов: ну зачем нам армия, зачем нам вообще воевать, кто на нас нападет, ХХ же век, какие войны, давайте всё распустим, давайте будем жить мирно. Вот такие разговоры велись. И в наложении на дискредитацию армии в печати результат был довольно хорош. Если бы у нас был молодой идеологический аппарат в ЦК КПСС, и этот аппарат не размеренно 18 брежневских лет фланировал на волнах этого относительно спокойного моря, то, может быть, этот щит какой-то можно было выстроить, но в той ситуации – нет. Мы прежде всего идеологически сдались без боя, подняли верхние лапки, а нижними помогали эту страну дотаптывать.
Панкин:
- Подытожь, как мы должны были действовать?
Сапожникова:
- Прежде всего – искать союзников среди эстонцев, литовцев и латышей. Их была масса. Мы же перестали с ними контачить. Может быть, было какое-то чувство вины за репрессии? Потому что нам очень быстро рассказали, наврав, кстати, три короба о том, сколько людей было репрессировано. Я сама написала несколько историй на эту тему, искренне поверив. Мне одна приятельница рассказывала, как она ребенком плакала, лишившись отца, как их семью сослали куда-то в Сибирь. Я спрашивала: почему? – Потому что Сталин был у вас идиот, потому что кто-то настучал, что у нас на одну курочку больше или на одну коровку. Когда спустя 20 лет я эту самую Марью встретила на слете эсэсовцев, я к ней подошла с вопросом, что она тут делает? И выяснилось, что папа ее служил в полицейском батальоне, в дивизии СС, за что семья и была сослана в Сибирь, а но в 1989-м году это скрывалось. То есть надо было не записывать всех автоматически в «фашисты», а надо было за них побороться. Если бы мы за них боролись, мне кажется, мы могли бы в той войне победить.
Панкин:
- Галя, по поводу твоей книги. Где и когда ее можно будет купить?
Сапожникова:
- Во-первых, она уже есть в магазинах Москвы (может быть, и не только Москвы). Читатели и слушатели могут прийти на встречу с автором, познакомиться лично и получить мой автограф и ответ на какой-то из волнующих вопросов либо 18 августа в 19.00 в книжный магазин «Москва» на Тверской, либо 29 августа в 18.00 в магазин «Библио-Глобус» на Лубянке.Или 11 сентября в 12-00 на Международную книжную ярмарку.
ЧИТАЙТЕ И СЛУШАЙТЕ ТАКЖЕ
Как убивали Советский Союз. 2-я часть
Как убивали Советский Союз. 3-я часть
Как убивали Советский Союз. 4-я часть
Как убивали Советский Союз. 5-я часть