Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+5°
Boom metrics
Звезды1 августа 2018 3:31

Авторская песня не умрёт никогда

Наша собеседница – российская радиожурналистка Татьяна Визбор, гостья публичной встречи в международном медиаклубе «Импрессум», посвящённой её отцу - легендарному барду, поэту, киноактёру, кинодокументалисту Юрию Визбору
Татьяна ВИЗБОР, июльская гостья медиа-клуба «Импрессум».

Татьяна ВИЗБОР, июльская гостья медиа-клуба «Импрессум».

Любовь и дружба всегда будут актуальны

– Про нас всё понятно: сколько себя помню, имя Юрия Визбора всегда было на слуху, мы знали и любили его песни. Даже те, кто не ходил с рюкзаком в турпоходы (это я о себе) и не слушал их у костра. И песни остались с нами навсегда. Но сегодня их любят и поют молодые – как они про них узнали? Откуда им известно, что это не просто песни – это жизнь? От родителей, от бабушек и дедушек?

– А это никуда не ушло. Песни замечательного Александра Аркадьевича Галича – в этом году 100 лет исполнится со дня его рождения – надо объяснять, потому что они всё-таки остросоциальные, и молодому слушателю многие вещи нужно переводить буквально по предложениям: почему так, а что это такое, кто они, его персонажи. А у Визбора ничего переводить не надо, потому что любовь, дружба, братство, горы, море, палатки – всё это понятно, оно было в той, прежней жизни и осталось в сегодняшней. И рано или поздно к человеку приходит та или иная песня Визбора, Ады Якушевой, моей мамы, многих других бардов.

Мои дети, сын и дочь, выступают с концертами, поют песни бабушки и дедушки, но не только: молодые сейчас очень разноплановые, их нельзя причесать под одну гребёнку. И авторскую песню слушает такая же молодёжь, в зале – буквально дети. Пришла на концерт – я там самая старая, черепаха Тортилла. Если им не сказать, что это написано в конце 1950-х, в 1960-е, они никогда не догадаются: песни интерпретированы абсолютно современно, их можно аранжировать, сделать сочнее, красочнее или, наоборот, исполнить традиционно, с одной гитарой, как было тогда. А чувство остаётся то же: они вечные. Нет, авторская песня не умрёт никогда.

Русская культура не перевелась бардами

– Почему вы решили, что нужно этим заняться – сохранять, продвигать, устраивать концерты?

– Наверное, вы как бывший советский человек знаете: то, что отцы не допели, мы допоём, правильно? Нет, а как по-другому? И потом, есть интерес. Я долго от этого дела уклонялась, занималась своей радиожурналистикой. К сожалению, у меня фактически не осталось родственников, все ушли из жизни, кроме второй жены отца Жени Ураловой – она жива, мы с ней в очень хороших отношениях, и с сестрой, Аней Ураловой, у нас авторские права на папины песни. Но сохранением, продвижением кто-то должен заниматься. Пока вот нашлась я…

– Трудно?

– Не то слово! Трудно, тяжело, неблагодарно, очень энергозатратно. И к тому же у меня нет коммерческой жилки. Мы ведь знаем, что всё так или иначе завязано на деньгах – любые концерты, их организация. А я совершенно не приучена ходить с протянутой рукой, на самом деле мне это даже мешает. Но в будущем году исполнится 85 лет со дня рождения отца, и мне придётся заняться, потому что больше некому.

– Хоть кто-нибудь помогает?

– Вообще, на эту фамилию реагируют, конечно, очень хорошо. И есть помощь со стороны, но не всегда: то есть, то нет. Но все барды приходят и выступают у меня бесплатно. Для меня это бонус, а для них – благотворительная акция, скажем так. Это очень приятно.

– А барды ещё есть? Мне почему-то кажется, что на Визборе и той когорте всё закончилось.

– Есть! Ещё недавно они собирали стадионы, сейчас рассредоточились по мелким клубам, по маленьким площадкам.

– Кто сегодня считается самым ярким лидером бардовского движения?

– Насколько я понимаю, Олег Григорьевич Митяев, единственный народный артист России среди бардов.

– Раньше бардам звания не давали, хотя их песни знала вся огромная страна.

– Он народный артист, и мы этим очень гордимся. У нас есть патриарх, один из основоположников жанра авторской песни Александр Моисеевич Городницкий, есть Сергей Яковлевич Никитин, Дмитрий Антонович Сухарев… Начну перечислять - кого-то забуду, и они обидятся. А я не назову не потому, что не знаю, а просто по состоянию памяти…

– Но в целом, прямо скажем, не молодёжь.

– Меня часто спрашивают: а что, сейчас не появляются новые Высоцкие, Визборы, Окуджавы? Я говорю: почему, появляются. Сейчас кощунственную вещь скажу: иногда они много интереснее.

– Кощунственная, да.

– Я всегда привожу один пример: мы с вами помним первых пять космонавтов и назовём сразу. А их в отряде уже за 150. Мы даже не знаем, кто сейчас летает. Так же барды: мы знаем человек пять – тех, кто начинал это движение. А их сейчас очень много.

– А таких, как Визбор, Окуджава и Городницкий, нет.

– У всех есть своя аудитория. Она может быть маленькая, может быть больше, но она – есть.

– А таких, как они – нет.

– Ещё раз говорю: мы их просто не знаем, потому что они не первопроходцы, вот и всё. Есть очень интересные. Но вообще, пробиться, будь то эстрада или авторская песня, очень сложно, потому что все средства массовой информации нацелены на «звёзд», на медийные лица. А куда деваться молодым, которых никто не знает, - но они очень талантливые, и им надо помогать! – непонятно. Для меня это загадка.

– Но у первопроходцев не было никаких СМИ, а их песни уходили в народ мгновенно! Для меня это – загадка.

– Когда отец написал, кажется, «Лыжи у печки стоят…», он был высоко в горах. Никакой связи! Спел три раза у костра, спустился вниз, а песню уже поют в каком-то поезде.

– Вот!

– Какая-то народная волна подхватила и понесла.

– А я о чём? О том же. Тоже кощунственную вещь скажу: может, и хорошо, что у них не было СМИ – могли ведь и погасить народную волну.

Носить фамилию Визбор оказалось нелегко

– А как вам жилось с вашей фамилией?

– Когда я окончила факультет журналистики МГУ, у меня было официальное распределение в молодёжную редакцию Центрального телевидения, где я работала уже три года, как тогда говорили, внештатно – они держали для меня ставку, и оттуда пришёл в университет запрос. Это было достойно, приятно и прекрасно. А родители работали в медийной сфере – папа, который не имел никакого отношения к молодёжной редакции, мама и отчим – на радиостанции «Юность».

Они не поверили, что меня туда возьмут. И были правы! Председатель Гостелерадио СССР Сергей Георгиевич Лапин сказал: «У нас не завод «Красный пролетарий», нам не нужны трудовые династии». Дословно. И меня не взяли. Кем я только не работала: меня не брали ни в какие СМИ! С другой стороны, если бы взяли, я, возможно, не родила бы двоих детей. Но ещё в 8-м классе меня не выпустили в Чехословакию: я была отличницей, но не прошла райком комсомола, потому что Визбор был невыездной, а я его дочь.

– Но какие претензии могли быть к Визбору, который писал про любовь, про горы, про альпинистов?

– Он был свободолюбивый, слишком. У него есть песня «Рассказ технолога Петухова»…

– Кстати, кому только не приписывали авторство – и Галичу, и Высоцкому. А написал песню Визбор.

– В 1964 году. Там есть припев:

Зато мы делаем ракеты

И перекрыли Енисей,

А также в области балета

Мы впереди планеты всей.

К этой песне привязались, инкриминируя отцу чуть ли не разглашение государственной тайны: мы делаем ракеты. Конечно, там были не дураки, просто надо было к чему-то прицепиться. Рассыпали сборник, который уже был набран для печати. Порядка 10 лет отца не пускали на телевидение, но на радио оставили, спасла редакция: в этот момент его заслали в командировку, и он несколько месяцев ходил на кораблях, на ледоколах, писал репортажи с Дальнего Востока, с Севера.

А в 1981 году на кинофестивале «Человек и море» в Риге отец получил приз «Трезубец Нептуна» за фильм «Мурманск-198». На фестиваль приехал один американский кинодокументалист, к тому же миллионер, и ему так понравился этот фильм, что он загорелся идеей снять вместе с Визбором картину, тоже на морскую тематику. Когда из США пришло приглашение, папу чуть было не выгнали из партии и пытались выгнать с работы.

И тогда он сказал мне: «За мной тянется хвост диссидентства. Немедленно поменяй фамилию, у тебя прекрасный выбор – Шевченко или Якушева». Это фамилии бабушки по папиной линии и мамы. Я сказала: «Буду Визбор». Это не было смелостью, просто юношеский максимализм: не надо мне приказывать. Уже позже мне показалось, что папе это понравилось, потому что Аня поменяла фамилию – взяла мамину, Уралова. Но она тогда поступала в институт. В общем, вы понимаете...

А помогать фамилия стала, когда дети ради хохмы положили мне в автомобильные права фотографию отца в роли Бормана: увидев её, сотрудники ГИБДД реагируют просто феноменально, с ними начинает твориться нечто совершенно непередаваемое и необъяснимое. Вообще, образы Мюллера, Бормана как-то странно, с моей точки зрения, патологично работают в плюс.

– Фильм «Семнадцать мгновений весны» работает. Просто очень хороший фильм и очень хорошие актёрские работы – всё просто. Но ведь актёрская карьера Юрия Визбора началась гораздо раньше – в фильме «Июльский дождь».

– Папа рассказывал: когда его пригласил Марлен Мартынович Хуциев, он поехал только затем, чтобы посмотреть в глаза человеку, который так над ним подшутил. И увидел мир богемы, к которому никогда себя не причислял. Стоят люди, курят какие-то иностранные сигареты, говорят о прекрасном – он был страшно далёк от всего этого. Но когда прочитал сценарий, все сомнения тут же улетучились. Отец ведь не был актёром, и он никогда не играл. Но удивительно: практически все его работы – история советского кино: «Июльский дождь», «Белорусский вокзал», «Начало», «Ты и я» Ларисы Шепитько…

– Потрясающая картина!

– Потрясающая! Ну, конечно, «Семнадцать мгновений весны». Потом «Красная палатка» – там столько звёзд собралось, и наших, и зарубежных. Он снялся в 18 фильмах! И даже если это были маленькие эпизоды, крошечные, прошёл на заднем плане - всё равно они входили в историю нашего кинематографа.